Париж, август 1944

@темы: стоп-кадр, Ни о чем, Беседы с зеркалом

---

Фантазия без темы.

То ли мистика, то ли фантастика, то ли бред не выспавшегося сознания....


Не дождавшись американских войск, 19 августа 1944 года Париж вышел на баррикады.


- Уходите, - сказал Поль, - я задержу их, сколько смогу, а вы постарайтесь добраться до наших.
Их позиция изначально была почти идеальной. Не смотря даже на то, что в основной массе баррикада была не высока. Но теперь ситуация стала безнадежной. Ближе к утру 22-го их осталось всего семеро, трое из которых были ранены, причем один - достаточно тяжело и вряд ли смог бы передвигаться без посторонней помощи.
Они держались три дня и продержались бы еще, но их осталось слишком мало. И почти совсем не осталось патронов.
- Уходите, - повторил Поль, - это ваш шанс.
- Мы останемся, - хмуро ответил Робен, и остальные в немом согласии сомкнулись вокруг него, - мы останемся и умрем, если надо!
- А не надо! Не надо умирать зря, - если бы не пересохшее горло, Поль бы наверняка сорвался на крик, - как вы не понимаете, товарищи? Там, на другой баррикаде, вы сможете продолжить бить этих гадов. Если умрете здесь - вы просто умрете здесь, а если вы будете жить, то умирать продолжат они, - он махнул рукой в сторону немцев, - Они, понимаете? Сейчас долг каждого парижанина, каждого истинного француза - жить как можно дольше. Так что уходите. Как руководитель нашей ячейки я вам это приказываю. И туман кстати - он вас прикроет.
С Сены на набережную, где находилась баррикада, действительно накатывал достаточно густой туман.

Нехотя, но они подчинились.

Провожая их взглядом, Поль вставил последний полный магазин в "Шмайсер". 32 патрона... Не густо, но ему хватит. Переставил на одиночные выстрелы.
Подумав, что пауза между атаками как-то затянулась, начал осторожно приподниматься...
Что-то блеснуло в окне здания справа, он мгновенно понял, почему затянулась пауза, развернулся в ту сторону, но выстрелить уже не успел - правое плечо, казалось, разлетелось на куски. Не продолжи он подниматься во время поворота, заработал бы пулю в голову. Повезло? Пожалуй... Только вот стрелять он теперь не сможет. Во всяком случае, прицельно.
"Могут не успеть"... Подумал он, оседая на землю.
Кто-то выхватил автомат из слабеющих пальцев Поля, грянул выстрел, - и снайпер рухнул на подоконник. Винтовка его полетела вниз.
Поль удивился настолько, что даже почти забыл о ранении. С такого расстояния, из "Шмайсера"...
- Кто вы? - спросил Поль.
Тот сердито покосился на него, словно на досадную помеху, пристально вгляделся в сторону укрепления фашистов, а затем, не говоря ни слова, склонился над Полем. Лицо его скривилось. Он глянул по сторонам, увидел мешок с ветошью, добыл оттуда какое-то тряпье и начал перевязывать рану. Все это он делал обстоятельно, не торопясь, не забывая следить за немецкими позициями. Пару раз он отвлекался от перевязки, выпрямлялся во весь свой немалый рост и прицельно бил по пытавшимся подобраться к ним солдатам, совершенно не обращая внимание на свистевшие вокруг пули. Поразительно, но его даже ни разу не зацепило. Когда с раной Поля было покончено, этот странный человек снова выпрямился и, не сводя глаз с противника, спросил:
- Сколько здесь было пуль?
- Тридцать две, - ответил Поль, не переставая удивляться необычайному везению этого человека
Тот прикинул что-то в уме, потом кивнул, занял позицию на крыше покореженного автомобиля и замер там с автоматом в руке.
Немцы продолжали стрелять, теперь уже, правда, прицельно. Но все так же безрезультатно. То, что этот человек все еще был жив, можно было, конечно, списать на туман, достаточно плотно накрывший и баррикаду, и набережную, но...
- Да кто же вы, черт возьми, такой? - не выдержал Поль.
Тот снова бросил на него недоброжелательный, как показалось Полю, взгляд и ответил с некой неохотой:
- Француз. Такой же француз, как и вы, месье.

Это было невероятно, это было необъяснимо и, в конце концов, это было оскорбительно - чертов француз уже около часа маячил у всех на виду, и до сих пор был жив.
Лучшие стрелки бригады только разводили руками.
Зато любой, кто имел неосторожность обнаружить себя, тут же получал пулю. Бил лягушатник точно - раненых не было. Несмотря на темноту и туман, он замечал малейшее движение и никому ни удалось приблизиться к баррикаде ближе, чем на сто пятьдесят метров.
Они теряют людей, а этот словно заговоренный!
Потом кто-то обратил внимание, что других защитников проклятущей баррикады не видно. Вроде все и объяснилось - не прячется, потому как все равно смертник, а что везет ему, так всякое бывает, бывало и не такое... Туман, опять же... Главное добраться до него, а там - в упор или ножом по горлу, вот тогда и видно будет.
Ведь, если он смертник, больше одного магазина ему вряд ли оставили, и больше половины он уже точно расстрелял.
Фельдфебель, берете двадцать человек и...
- Вперед!

Они были в ста метрах от баррикады, когда патроны у француза кончились, и он, отбросив в сторону ненужный уже автомат, поднялся во весь рост, скрестил руки на груди и криво усмехнулся.
Они были в примерно в семидесяти метрах, когда резкий порыв ветра разорвал ровную пелену тумана, придав его клочьям причудливую форму...
И солдаты сбились с шага, притормозили - на мгновение показалось, что на баррикаде стоит не человек, а некий грозный ангел мщения с темными крыльями за спиной.
И ангел этот вдруг рассмеялся глухим, похожим на рычание смехом, и, словно вторя этому смеху, к баррикаде из тумана, рыча мотором, выползло тяжелое штурмовое орудие с импровизированным французским флагом. Выползло, надвинулось, встало, лязгнув, и дало залп...

***

Робен, меняя повязку на плече Поля, возбужденно рассказывал что-то про другую баррикаду, которая "черт ее знает, на какой улице, поди разберись, когда на набережной туман, а улицы так затянуты дымом и пеплом, что уж лучше туман", про каких-то ребят на этой баррикаде, "и откуда взялись такие, по виду - студенты, а бьются, так, как будто умирали уже, ничего им не страшно", про отбитое орудие, про подкрепление, которое он привел - "главное, не заблудились в тумане этом, а теперь продержимся, Поль, говорят бьют фрицев повсеместно, скоро все, скоро наша возьмет"...
Поль слушал в пол-уха, глядел в начавшее светлеть небо, и тихо радовался, что пока еще жив...
- А ты молодец, продержался, я думал, живым тебя уже не увижу, а ты вон...
- Я? - удивился Поль, - Это не я. Я сразу, как вы ушли, пулю схлопотал. Это он все...
- Кто?
Поль повел взглядом, и увидел, как человек, спасший и его, и, получается, баррикаду, медленно уходит прочь, в туман.
- Верни его! - хотел крикнуть, но лишь хрипло выдохнул Поль Робену.
Тот обернулся, кивнул и бросился вслед уже почти исчезнувшей в тумане фигуре.

- Все обыскал - нет нигде! Как в воду канул!
- Жаль. Я хотел поблагодарить...
- А кто он хоть такой?
- Не знаю... Француз... Такой же, как мы.

В результате напряжённых уличных боев французским патриотам 24 августа удалось освободить почти весь Париж.

@темы: Искривление пространства, Ни о чем, кто-нибудь знает, как это лечится?

---

Я, конечно, подозревал, что "Месье Дюпон", однажды вышедший из предутреннего тумана, не захочет вернуться в оный туман на совсем.
Я предполагал, что он снова появится.
Но что таким образом - этого я себе и представить не мог.
А вот теперь приходится... И я искренне надеюсь, что справлюсь.

@темы: кто-нибудь знает, как это лечится?, Самодостаточность

---

Прослушиваю в очередной раз трек из "Rent" и на одном из моментов автоматически перевожу: "семь месяцев". Стоп, думаю, а с чего я это взял? Откуда такая уверенность? Ну, "семь", ладно, это я знаю, а "месяцы"?
И тут из глубин подсознания доносится голос Энтони Перкинса: "six months".
Занавес. ))

@темы: кто-нибудь знает, как это лечится?, Беседы с зеркалом

---

Господин инспектор не дает мне уснуть... Зато до меня наконец-то дошло, как по русски выразить слово fonctionnaire

@темы: кто-нибудь знает, как это лечится?, Беседы с зеркалом

---

Или черное, или белое. 1980

Все, господа. Je ne marche pas.
Безумное сочетание контекстно-дословного.(кое-что исправлено)

Я в тупике. Представитель власти не может поддаться осужденному.
Как может быть две правды?
Этот человек и хороший и плохой
Но какой все-таки - хороший или плохой, правдив он или лжив?
Как добро может быть использовано злом?
Я сомневаюсь в правосудии и это пытка для меня

Я не желаю быть жертвой сомнений
Этот инцидент не может сбить меня с пути
Есть только два типа людей, нет никаких других -
Одни должны терпеть, другие надзирать.
Или черное, или белое. Или закон - или беззаконие.
Или черное, или белое. Или Жавер, или Вальжан.

Почему я разрешил этому человеку
Позволить мне жить по его милости
Его голос, как удары метронома.
Он сказал мне правду или солгал?

Я имел право требовать расстрела,
Что бы не видеть победителем сатану

Прощение за ненависть.
Благородный злоумышленник.
Это как гангрена для государства и его служителей.

быть гранитом - и сомневаться
быть сторожевым псом - и не преследовать
Быть льдом - и расплавиться
быть огнем - и наткнуться на стену.

Я ищу и не нахожу ничего кроме молчания
Кто я теперь и что за демон
играет мной без моего ведома.

Я негодяй. Я во тьме (Или "я отпущен на свободу, но вокруг лишь тьма")
Вдруг стало холодно.
Когда я смотрю в суть, то вижу лишь хаос.
Я предпочту оставить этот мир
Который допускает Вальжана.
Или Жавер будет красть хлеб, который дает ему правительство.

запись создана: 08.03.2011 в 16:07

@темы: кто-нибудь знает, как это лечится?, Ecoutez donc

---

Какая бы книга не попала мне в руки за последнее время, читать ее я не могу. Натыкаюсь на пару фраз, выдираю их из контекста и ухожу размышлять на набережную Сены.
На этот раз мне подвернулся Ричард Бах со своей чайкой.
бремя неудачи легло на его спину еще более тяжким грузом. У него появилось смутное желание, чтобы этот груз незаметно увлек его на дно, и тогда, наконец, все будет кончено.
не будет борьбы, не будет и поражений. Как приятно перестать думать и лететь в темноте...

@темы: кто-нибудь знает, как это лечится?, Цитаты

---

Переводить текст с языка, которого не знаешь, на язык, который знаешь плохо - забавное занятие. Но весьма познавательное.

@темы: Ни о чем, Ecoutez donc, Беседы с зеркалом

---

Нытье

Ну, неужели нельзя набить текст без ошибок, а? Вот сиди теперь и разбирайся, что forat на самом деле forse, а неведомый vrits - verits...

@темы: Ни о чем, Ecoutez donc, Беседы с зеркалом

---

Как мало я знаю о мюзикле...
Disc: 2
....
14. Marius Et Monsieur Gillenormand

1980 Original French Cast

@темы: кто-нибудь знает, как это лечится?, тема для, Беседы с зеркалом

---

Необходимо сдержать амбиции Пруссии, считал Талейран, иначе "через несколько лет она превратится в милитаристскую державу, крайне опасную для соседних стран".

@темы: Анна Ивановна, Цитаты

---

Когда к тебе с утра "вламываются" в комнату, начинаю шуровать на книжной полке в поисках следующей книги серии, попутно обсуждая перспективу просмотра "Хауса", а ты, вместо того, что бы сказать что-нибудь привычно-матерное неожиданно выдаешь:
- Mes amie, silence!
То понимаешь, что вчерашний вечер прошел не совсем бездарно.

@темы: Беседы с зеркалом

---

Или черное, или белое

Кто этот человек? Что за дьявол в нем сидит.
Позволить остаться на свободе человеку, чье место в тюрьме?
Он держал в своих руках все нити моей судьбы,
И одним движением мог изменить свою!
Ему было достаточно сделать один удар ножом.
Но он подарил мне мою жизнь.

Полицейский не должен ничего вору.
Полицейский не поддается на шантаж.
Я следовал закону, который нерушим.
И я плюю в лицо его жалости.
Или черное, или белое. Или закон - или беззаконие.
Или черное, или белое. Или Жавер, или Вальжан.

Как я мог позволить этому человеку запятнать себя его добротой?
Я обязан жизнью тому, кого преследовал
Я должен был погибнуть от его рук без пощады
Я должен был сегодня умереть, как солдат.
Мне стыдно жить теперь.

Его душа очистилась? Этот человек сумел измениться?
Можно ли смыть свои преступления? Я должен его простить?

После всех этих лет я позволяю сомнениям терзать меня?
Я был льдом, но вижу, как плавлюсь. Я больше не являюсь правосудием, которому служил.
Откуда он явился - с неба или из ада? Я не знаю.
Он был делом моей жизни, и сегодня он отомстил мне.

Я пытался, но у меня не вышло. Звезды скрыты тьмой.
Они смеются над победой сил зла надо мной
Я предпочту покинуть этот мир, который принимает Жана Вальжана.
Вся моя жизнь была ошибкой. Я возвращаюсь в небытие.

@темы: кто-нибудь знает, как это лечится?, Самодостаточность, Ecoutez donc

---

А еще я, кажется, понял, зачем Перкинсу такой грим в конце сделали.
Из него же нет-нет, да прорывается мальчишка, а-ля шериф из "Жестяной Звезды".
Господа операторы-режиссеры эту фишку знали, или вовремя отследили, да и решили избежать. Ибо кадры, конечно, получились бы прекрасные, только вот к чему их привязывать...

@темы: кто-нибудь знает, как это лечится?, Словоблудие и бредомыслие, Беседы с зеркалом

---

А если так?

Жавер облокотился на парапет, подперев обеими руками подбородок, и задумался, машинально запустив пальцы в свои густые бакенбарды.
ему было о чем подумать.
Жавер чувствовал, что понятие долга раздвоилось в его сознании, и не мог скрыть этого от себя. пожертвовать долгом, этой общей для всех обязанностью, ради побуждений личных, и вместе с тем чувствовать за личными побуждениями некий столь же общеобязательный, а может быть, и высший закон; предать общество, чтобы остаться верным своей совести!
Надо же, чтобы все эти нелепости произошли на самом деле и свалились именно на него! Вот что его доконало.
До чего же он дошел? Он старался понять и не узнавал себя.
Что же делать? Выдать Жана Вальжана было дурно; оставить Жана Вальжана на свободе тоже было преступно. Что бы он ни решил, исход один – конец.

В судьбе человека встречаются отвесные кручи, откуда не спастись, откуда вся жизнь кажется глубокой пропастью. Жавер стоял на краю такого обрыва.

Особенно угнетала его необходимость размышлять.
Любая мысль, выходящая за пределы узкого круга его обязанностей, при всех обстоятельствах представилась бы ему бесполезной и утомительной; Однако, после стольких потрясений, необходимо было заглянуть в свою совесть и отдать себе отчет о самом себе.
Жан Вальжан – вот тяжкий груз, давивший на его мозг.
Жан Вальжан сбивал его с толку. Все правила, служившие ему опорой на протяжении всей жизни, рушились перед лицом этого человека.
В сущности с какой стати он разрешил этому человеку подарить ему жизнь? Он имел право быть убитым на баррикаде. Ему следовало воспользоваться этим правом. Он должен был позвать других повстанцев на помощь и насильно заставить их расстрелять себя. Так было бы лучше.

Мучительнее всего была утрата веры в себя. Он потерял почву под ногами. От жезла закона в его руке остались одни лишь обломки. Неведомые раньше сомнения одолевали его. В нем происходил нравственный перелом, некое откровение, глубоко отличное от того правосознания, какое до сей поры служило единственным мерилом его поступков. Оставаться в рамках прежней честности казалось ему недостаточным. Он видел во мраке грозный восход неведомого солнца.

Идеал для Жавера заключался не в том, чтобы быть человечным, великодушным, возвышенным, а в том, чтобы быть безупречным.
Какое ужасное состояние – быть растроганным!
Он не обратился к богу, увидев чудо, – он стал его жертвой. Он покорился с отчаянием. Он видел во всем этом лишь невозможность жить.

Он сжимал голову обеими руками, но сколько ни думал, ничего не мог объяснить.
Он задавал себе вопросы и отвечал на них, но ответы пугали его.
Пока Жан Вальжан находился в его власти, он ни разу не признался себе, что втайне решил отпустить его.
Он перестал понимать, он не узнавал себя. Причины такого поступка ускользали от него, от одной мысли у него кружилась голова. До этой минуты он жил слепой верой, порождающей суровую честность. Все, чему он поклонялся, разлетелось в прах. Ненавистные истины преследовали его неотвязно. Отныне надо стать другим человеком.
Он чувствовал себя опустошенным, бесполезным, вырванным из прошлого, уволенным с должности, уничтоженным. В нем умер представителе власти. Его жизнь потеряла всякий смысл.
Приходилось признаться самому себе в том, что непогрешимость не безгрешна, что в догмат может вкрасться ошибка, что в своде законов сказано не все, общественный строй несовершенен, власть подвержена колебаниям, нерушимое может разрушиться, судьи такие же люди, как все, закон может обмануться, трибуналы могут ошибиться!
Как же так? Честный служитель закона принужден выбирать между двумя преступлениями: отпустить человека – преступление, арестовать его – тоже преступление! Значит, в уставе, данном государством чиновнику, не все предусмотрено? Значит, на путях долга могут встретиться тупики? Что же это такое? Неужели так и должно быть?
Можно ли это вынести? Нет.
Остается два выхода. Один – вернуться немедля к Жану Вальжану и заточить беглого каторжника в тюрьму. Другой выход…

Жавер сошел с моста и твердым шагом, на этот раз с высоко поднятой головой, направился к полицейскому посту под фонарем, на углу площади Шатле.

@темы: Искривление пространства, кто-нибудь знает, как это лечится?, тема для, Ищу человека

---

Чем дольше перечитываю книгу четвертую пятой части, тем больше убеждаюсь в правоте Федора Михайловича - Величайшее умение писателя - это умение вычеркивать.

@темы: Беседы с зеркалом, Цитаты

---

Оставаться в рамках прежней честности казалось ему недостаточным.

@темы: кто-нибудь знает, как это лечится?, Ищу человека, Цитаты

---

Одна из любимых композиций мюзикла, к сожалению, не вошедшая в концерт.

@темы: кто-нибудь знает, как это лечится?

---

Снова ассоциация. С Вальжаном, в основном.

@темы: кто-нибудь знает, как это лечится?, Беседы с зеркалом

---

вот что-тот мне подсказывает, что это Щепная улица... )

@темы: стоп-кадр, кто-нибудь знает, как это лечится?, Самодостаточность