Быть добрым очень легко, быть справедливым - вот что трудно. javert+valjean fatal error (с)
Игра от vitoria1813 "Найди замок в своем городе". Я все думал, где бы мне его отыскать, как вдруг он возник прямо предо мной. И я успел его сфотографировать))
Быть добрым очень легко, быть справедливым - вот что трудно. javert+valjean fatal error (с)
Самое большое несчастье Наполеона, несчастье, от которого нет избавления - его одиночество. Он одинок, как сам того хотел. Он одинок в Европе. Но это еще полбеды. Он одинок и во Франции. Талейран.
Быть добрым очень легко, быть справедливым - вот что трудно. javert+valjean fatal error (с)
Кадр из фильма "Ватерлоо" 1929 год. В роли Талейрана Helmuth Renar. Особенности - на Венском Конгрессе очень резво скачет по стульям, дискутируя с оппонентами (очевидно, доказывая, что "необходимо сдержать амбиции Пруссии, иначе через несколько лет она превратится в милитаристскую державу, крайне опасную для соседних стран"), и не упускает возможности потанцевать.
Быть добрым очень легко, быть справедливым - вот что трудно. javert+valjean fatal error (с)
Во время путешествия я испытывал ощущение, навсегда запомнившееся мне. Когда имеешь деятельный ум и с тревогой ожидаешь вестей с родины, не так-то легко попусту терять время. Причины переживаемых при этом волнений не лежат только вовне. Заблудиться в дремучем лесу, где нет дороги, очутиться там среди ночи верхом на лошади, звать друг друга, чтобы убедиться, что вы не разошлись со спутником, — все это переживания, которые трудно описать, потому что ко всякому малейшему событию примешивается, род веселости, вызываемой собственным положением. Когда я кричал: «N.., вы здесь?» и он мне отвечал: «О, бог мой, да, я здесь, ваше высокопреосвященство», я не мог не смеяться над положением, в котором мы очутились. Это жалобное «О, бог мой, да» и это «ваше высокопреосвященство», относящееся к сану отенского епископа, заставляли меня смеяться. Однажды в глубине Коннектикута мы остановились после очень долгой ходьбы в доме, в котором нам согласились дать ночлег и даже ужин. Там имелось несколько больше съестных припасов, чем бывает обычно в американском доме. Приютившая нас семья состояла из старца, женщины приблизительно пятидесяти лет, двух взрослых молодых людей и молодой девушки. Нам подали копченую рыбу, ветчину, картофель, крепкое пиво и водку. Очень скоро пиво и водка оживили разговор. Оба молодых человека, несколько возбужденные вином, говорили о своем отъезде: они отправлялись на несколько недель охотиться на бобров и так живо и интересно об этом рассказывали, что после того, как мы выпили несколько рюмок водки, у меня, Бомеца и Гейдекопера явилось страстное желание присоединиться к ним. Нам представлялся новый способ провести или затратить несколько недель. В ответ на каждый задаваемый нами вопрос нас заставляли пить. От этого длинного вечера мне запомнилось лишь, что мех бобра хорош только поздней осенью, что его убивают в засаде, что ему протягивают приманку на пике, что на его берлогу нападают во время мороза, что тогда он прячется под водой, но так как он не может долго там оставаться, то подходит, чтобы подышать, к отверстиям, пробиваемым во льду, и тогда его хватают за ногу. Вся эта маленькая война заинтересовала нас настолько, что Бомец, более страстный охотник или более жизнерадостный человек, чем другие, предложил этим господам принять нас в свое маленькое предприятие. Они согласились. И вот мы оказались завербованы в общество охотников Коннектикута. Окончательно условившись, все кое-как нашли свои кровати. Наступило утро; действие водки уступило сну; нам стало казаться, что груз, который приходилось брать с собой, слишком тяжел. Я полагаю, что съестные припасы весили в самом деле около сорока фунтов; нам казалось, что провести два месяца в лесах или болотах — это долгий срок, и мы стали отказываться от данного накануне обещания. Несколько долларов, оставленных нами в этом доме, освободили нас от данного нами слова, и мы продолжали наш путь, или вернее, наше путешествие, несколько пристыженные тем, что мы наделали накануне. Талейрана. Мемуары.
Быть добрым очень легко, быть справедливым - вот что трудно. javert+valjean fatal error (с)
Сложновато найти в сети стихотворение, если ты не помнишь ни одной строчки, а только собственные ощущения от него. Можно, конечно, просматривать все стихи, но.. Но варвары... Они подобье выхода. Ты вспоминаешь, кто их редактировал, в мозгу всплывает слово "тирания", еще три слова следом и - пожалуйста! Мой поиск завершен в кратчайший срок.
ОКНА
В этих сумрачных комнатах обретаясь давным-давно, я все время пытаюсь найти хоть одно окно, чтоб отворить его. Луч, проникший со стороны, я мог бы счесть утешеньем. Проникший снаружи свет сделал бы жизнь выносимей. Но окон нет, и, может, это и к лучшему, что мне их не отворить: возможно, что свет всего лишь новая тирания. Кто знает, какие вещи может он озарить.
И еще одно:
СТЕНЫ
Безжалостно, безучастно, без совести и стыда воздвигли вокруг меня глухонемые стены. Я замурован в них. Как я попал сюда? Разуму в толк не взять случившейся перемены. Я мог еще сделать многое: кровь еще горяча. Но я проморгал строительство. Видимо, мне затмило, и я не заметил кладки, растущего кирпича. Исподволь, но бесповоротно я отлучен от мира.
Константинос Кавафис Перевод Геннадия Шмакова под редакцией Иосифа Бродского.
Очень эти два стихотворения напоминают некий период моей жизни. Если прочитать их в обратном порядке.
Быть добрым очень легко, быть справедливым - вот что трудно. javert+valjean fatal error (с)
Неожиданно вспомнил слово "субкультура". Со мной такое бывает - слово я знаю, но поскольку в обычной жизни его не использую, то оно пылиться где-то в загашнике мозга, пока, ни с того, ни с сего, не вываливается со своей полки. Иногда я просто поднимаю его, сдуваю пыль и убираю обратно. Иногда начинаю вертеть в руках, разглядывать пристальнее, в попытке понять, что оно означает. Можно, конечно, использовать нож, как отвертку, а отвертку как открывалку, но если использовать предмет, тем более слово, по прямому назначению, лучше все-таки точно знать, для чего оно предназначено или что конкретно оно определяет.
По поводу субкультуры чрезвычайно понравилось следующее определение: Субкультура — это много людей, одинаково не таких, как все. По моему - в точку!
Быть добрым очень легко, быть справедливым - вот что трудно. javert+valjean fatal error (с)
Малый интерес, проявленный к моей болезни, поступление в коллеж без свидания с родителями и некоторые другие печальные воспоминания оскорбляли мое сердце. Я чувствовал себя одиноким, без поддержки, всегда предоставленным самому себе; я не жалею об этом, так как считаю, что самоуглубление ускорило развитие моих способностей к размышлению. Огорчениям своего раннего детства я обязан тем, что стал их рано развивать и усвоил привычку размышлять более глубоко, чем если бы был вполне счастлив. Возможно также, что вследствие этого я научился довольно равнодушно переносить тяжелые времена, сосредоточиваясь на своих внутренних силах, в обладании которыми я был уверен.
Я испытываю своего рода гордость, когда переношусь мыслью к этим первым временам своей жизни.
Впоследствии я понял, что родители мои предназначили меня для такой деятельности, к которой я не проявлял никакого расположения, ради того, что они считали интересами семьи, и потому опасались, что у них не хватит мужества для осуществления этого плана, если они будут слишком часто видеться со мной. Это опасение доказывает нежность, за которую я им признателен. ________________________________ Случай привел меня к встрече, оказавшей влияние на расположение духа, в котором я тогда находился. Я вспоминаю о ней с удовольствием, потому что, по-видимому, ей я обязан тем, что не испытал всех последствий меланхолии, доведенной до крайней степени. Я достиг периода мистических откровений души и возраста страстей, того момента жизни, когда все способности активны и избыточны. Я замечал несколько раз в одном из приделов церкви св. Сульпиция молодую и прекрасную особу, простой и скромный вид которой мне чрезвычайно нравился. Если человек не развращен, то в восемнадцать лет привлекает именно это; я стал более аккуратен в посещении церковных служб. Однажды, когда она выходила из церкви, сильный дождь дал мне основание проявить смелость и предложить ей проводить ее до дому, если она живет не слишком далеко. Она согласилась пройти со мною под моим зонтиком. Я проводил ее на улицу Феру, где она жила; она позволила мне подняться к ней и предложила без всякого смущения, как очень добродетельная молодая особа, навещать ее. Вначале я бывал у нее каждые три или четыре дня, а затем чаще. Ее родители заставили ее, вопреки ее желаниям, поступить в театр; я был, вопреки своим желаниям, в семинарии. Эта власть чужого своекорыстия над нею и чужого честолюбия надо мною установила между нами неограниченное доверие. Все огорчения моей жизни, все мое недовольство и ее затруднения заполняли наши разговоры. Впоследствии мне говорили, что ей не хватало ума; хотя в течение двух лет я видел ее почти каждый день, я этого ни разу не заметил.
Благодаря ей я стал даже в семинарии более любезен или во всяком случае более выносим.
Быть добрым очень легко, быть справедливым - вот что трудно. javert+valjean fatal error (с)
Прослушивая в очередной раз любимую пятую симфонию Чайковского, я вдруг вспомнил несколько строк, связанных у меня с этим произведением, но в какой-то момент прочно забытых. Полез выяснять, что это. Выяснил. ---------------------------------- Вадим Шефнер.
Вечность.
Когда последняя беда Опустит свой топор, Я упаду, как никогда Не падал до сих пор.
Не так, как листья в листопад Иль ко дну корабли, - Я буду падать, падать, пад... И не коснусь земли.
Я врежусь в купол голубой, В небесные пары, Я буду прошибать собой Нездешние миры.
Сквозь звезды, через темноту, Через хвосты комет Я буду падать в высоту Сто миллионов лет.
Быть добрым очень легко, быть справедливым - вот что трудно. javert+valjean fatal error (с)
Кадр из трехсерийного фильма "Наполеон и Жозефина. История любви" В роли Талейрана - Энтони Перкинс. С него все и началось. К образу, созданному Перкинсом на экране, можно отнести следующую цитату: Господи! Кто же устоит перед обаянием человека с такими пороками! Из диалога с любовницей графа де Монрона о его приятеле князе Талейране.
Быть добрым очень легко, быть справедливым - вот что трудно. javert+valjean fatal error (с)
С подачи vitoria1813 Жизнь, сводившаяся к одним внешним формам, казалась мне невыносимой. В пятнадцать лет, когда все движения души еще искренни, очень трудно понять, что осмотрительность, то есть искусство обнаруживать лишь часть своей жизни, своих мыслей, чувств и впечатлений, составляет главное достоинство. читать дальшеПосле года пребывания в Реймсе я увидел, что мне не избежать своей судьбы, и мой усталый дух смирился; я позволил отвести себя в семинарию св. Сульпиция. Размышляя больше, чем это свойственно моему тогдашнему возрасту, испытывая бессильное возмущение и негодование, которое я не смел и не должен был выказывать, я был в семинарии исполнен такой печали, подобную которой трудно встретить в шестнадцать лет. Я ни с кем не сближался и ничего не делал без недовольства. Я был настроен против начальства, против родителей, против учреждений и особенно против власти общественных приличий, которым я был вынужден подчиниться. Я провел три года в семинарии св. Сульпиция, почти ни с кем не разговаривая; меня считали высокомерным и часто этим попрекали. Мне казалось, что это свидетельствует о таком незнании меня, что я не удостаивал ответом, и тогда находили, что я невыносимо горд. Но, о боже, я не был ни высокомерным, ни надменным: я был лишь добрым юношей, чрезвычайно несчастным и внутренне негодующим. Считают, говорил я себе часто, что я ни к чему не годен... ни к чему... После нескольких минут придавленности меня оживляло мощное чувство, и я находил, что я пригоден кое для чего и даже для кой-каких добрых и благородных дел. Сколько надежд, тысячу раз отвергнутых, представлялось тогда моему воображению, и всегда с притягательностью, которой я не мог объяснить!
Библиотека семинарии св. Сульпиция, обогащенная кардиналом Флери, была обширна и хорошо составлена. Я проводил там дни за чтением великих историков, жизнеописаний государственных людей, моралистов, некоторых поэтов. Я проглатывал путешествия. Новые земли, опасности, бури, изображение какого-нибудь бедствия, описания стран со следами великих перемен, иногда переворотов — все это обладало для меня большой привлекательностью. Порой при размышлении над этими большими переменами, этими великими потрясениями, описание которых наполняет произведения современных мореплавателей, мне казалось, что мое положение не столь непоправимо. Хорошая библиотека оказывает поддержку при всяком расположении духа.
С этого момента начался третий, притом действительно полезный для меня период воспитания. Так как я был очень одинок, очень молчалив, всегда с глазу на глаз с автором той книги, которую я держал в руках, и так как я мог судить о нем лишь силами собственного рассудка, то почти всегда при расхождении наших взглядов я считал, что прав я. Вследствие этого мои взгляды были действительно моими: книги меня просветили, но не поработили. Я отнюдь не сужу, хорошо ли это или плохо, но только говорю, каким я был. Такое воспитание, взятое само по себе, должно обладать некоторыми достоинствами. Когда несправедливость, развивая наши способности, не возбуждает в нас чрезмерной горечи, мы становимся более склонны к глубоким мыслям и возвышенным чувствам и не смущаемся жизненных трудностей. Беспокойная и неопределенная надежда, подобная всем страстям молодости, одушевляла мой дух. Он никогда не знал покоя. Талейран. Мемуары.
Быть добрым очень легко, быть справедливым - вот что трудно. javert+valjean fatal error (с)
Иногда меня тянет что-нибудь нарисовать. Обычно меня останавливает осознание, что рисовать я не особо умею. Но иногда не останавливает. Вчера, например, не остановило. Я взялся за карандаш. Конечно, между желаемым, задуманным и получившимся - три большие разницы, но вчера я был вполне доволен плодами своих трудов. Как оказалось - совершенно зря))) Поглядев утром на сотворенное вечером, я нервно сглотнул, вздохнул, уничтожил почти все, сделанное вчера и, на этот раз обложившись пособиями, снова взялся за дело. И вот, не прошло и года, как я забросил "портрет" инспектора суток, как я снова доволен собой и тем, что у меня получилось. А у меня, кажется, все-таки получилось создать относительно гармоничную человеческую фигуру. если кому интересно До мастерства еще, конечно, очень далеко, но для меня и это - достаточно серьезное достижение. Я еще посижу, посмотрю, посоветуюсь с критиками)) и завтра либо продолжу борьбу с анатомией, либо перейду к борьбе с одеждой
Быть добрым очень легко, быть справедливым - вот что трудно. javert+valjean fatal error (с)
Вообще-то в моих планах сегодня отсутствовал пункт "проснуться в 8 часов утра". Ну, хорошо, встать в 8 часов утра. Насчет "проснуться" это сильно сказано, обо я только что умудрился сделать в этом самом слове "проснуться" четыре опечатки подряд, прежде чем мне удалось написать его правильно))) Сотрудники школы, в которой я учился, решили видимо устроить сюрприз всем ее выпускникам, живущим в округе, ибо я слышал каждое приветственное слово директора учащимся, словно стояла она ровно у меня под окнами.))) Но это только начало, ибо непосредственно под окнами у меня - частная гимназия)).
Быть добрым очень легко, быть справедливым - вот что трудно. javert+valjean fatal error (с)
Утро - 6. Это фото примечательно тем, что Китон здесь почти улыбается, хотя "продюсеры запретили ему улыбаться не только на съемках, но и в общественных местах; за нарушение этого пункта договора Китон должен был выплачивать неустойку."