Я вот тут, помнится, обещался высказаться на тему, почему мне кажется, что финал "Отверженныж" был практически в последний момент "переигран".
Ну что ж...
Вот Жан Вальжан идет на баррикаду. Как в Аррас, практически. Не хочет туда идти - а не идти не может. И толком не знает, что он там будет делать.
Ведь на баррикаде он даже не разговаривает с Мариусом.
Он понимает - треугольник "Вальжан - Козетта - Мариус" должен перестать существовать. Но как?
Уйти самому? Немыслимо!
Дождаться пока Мариуса убьют?
Но зачем тогда приходить на баррикаду?
Что бы убедиться в смерти "соперника" лично?
Или - в надежде на некий "божий суд"?
Вальжан и сам не знает.
И тут - о, радость! Косогор!
То есть Жавер.
Я смею утверждать, что в поступке Вальжана не было "чистого" милосердия. Это милосердие просто стало составляющей его плана.
План примерно таков - Вальжан честно пытается спасти Мариуса и, если ему это удается, он оставляет молодого человека с любящей его девушкой.
А ему самому уже не надо будет думать, что делать, потому что за ним придет старый добрый Жавер и исключит его из этого треугольника.
Не зря же он называет инспектору свой адрес.
Отличный план.
И вот мне кажется, что согласно этому плану и предполагалось развитие романа в неком, гипотетическом, начале.
Повторюсь - если бы Жавер пошел топиться после ареста Вальжана, смерть его выглядела бы логичнее.
Да и смерть самого Вальжана не была бы столь безобразно бесчеловечной. (появление "детей" практически в момент агонии, это на мой взгляд, не милосердие, а издевательство).

Но... Представьте себе реакцию на этот арест Козетты... Мариуса... Старика Жильнормана...
На сколько страниц (глав, книг) мог удлинится роман при таком раскладе?
Не хочу ни в чем обвинять Гюго (без меня справятся)) но мне приходит в голову только одна мысль. И мысль эта, выражаясь современным языком "задолбало".

Поэтому быстренько дописываем несколько строк в одну из предыдущих глав, выводим Жавера на левый берег Сены и...
Остальное мы уже знаем.(с)

Ну. насчет дописываем, я конечно, погорячился, но...
В любом случае, объясните мне, зачем Жавер поволок с собой на баррикаду предписание префекта? А?
Боялся забыть? Не смешно. У инспектора была прекрасная память! Сам Гюго об этом поминает неоднократно.
А для революционеров вполне достаточно было одного "удостоверения".
Так зачем же эта, с какого боку не посмотрю, лишняя деталь?
Но это уже так... "Левые" размышлизмы.)