И снова об "Ужине".
Можно не читатьМало того, что я "залип" на этом фильме (редкий вечер обходится у меня без ужина), так сейчас я уже в N-цатый раз пересматриваю один и тот-же момент.
Как сыграно, о, как сыграно!
Как вспыхивают глаза у Фуше, какой взгляд он бросает на портрет герцога Энгиенского, как его потом, пардон, плющит от осознания того что вот сейчас он наконец-то может ударить непробиваемого Талейрана. Ударить его же оружием, ударить жестко, проделать, наконец, брешь, в, казалось, идеальной защите.
С каким трудом он сдерживается, что бы не нанести этот удар раньше времени!
Ведь Талейран очень успешно парирует все атаки Фуше: - Мои лакеи у вас на службе? Я прибавлю им жалование. Мое досье? Ой боюсь-боюсь... Якобинцев позовете? О, ну и что вам это даст? И вообще, не шумите, это портит удовольствие от еды...
Фуше уже намекнул своему собеседнику, что у него кое-что есть на него, но Талейран принял это как возвращение к разговору о досье, и, когда он начал свою "атаку", расписывая бывшему члену конвента, как злопамятен, мелочен и мстителен король, как господин фуше зависим от него, господина Талейрана в этой ситуации...
Вот тут Фуше и понимает, как красиво он может разыграть свою козырную карту. Без швыряния бокалами, громких криков и дешевых угроз.
Как меняется его лицо! Каким чудовищным блеском загораются глаза!
А бедолага Талейран своими разглагольствованиями все усугубляет и усугубляет собственное положение.
Несчастного Фуше чуть не порвало от переизбытка эмоций, которые он контролировал с большим трудом. В какой-то момент, кажется, он готов был запрыгать от радости в предвкушении триумфа.
Браво! Браво Брассёр, браво, Фуше!
Ну, и конечно, на этом моменте мне не могло не вспомнится сакраментальное "Жавер стал страшен".
Romyel
| воскресенье, 24 июля 2011