[Romyel]

Эх, память моя, память.. Зачем ты умерла так рано?
Зеркало над Парижем - это то название, которое я тщетно пытался вспомнить...
Однако перейдем от лирики к делу.
Утащено у Not Now Marti

Флэшмоб. Какой фикрайтер не любит поговорить о своих фиках? Вы даёте мне название моего фика, можно даже несколько названий, а я в свободной форме и без прикрас рассказываю о нём немного. В свою очередь, если вы перепостите это у себя, я тоже оставляю за собой право поспрашивать о ваших фиках.

Не знаю уж, насколько я фикрайтер (о термины спотыкаюсь, правил оформления не соблюдаю и вообще...) но что-то такое пишу, да?
Итак?
В теме Искривление пространства , если кому надо, все наличествует

И жизнь продолжается...

И я понял, что не усну. Как тогда...

Бывает, что они статичны, ограничены. Как рисунок или некая скульптурная композиция. Или такой стеклянный шар - ты встряхиваешь его, и там, внутри идет снег.

Иногда все по другому...

А ведь было у меня некое предчувствие.
Жан мне почти сразу напомнил Крапивинских мальчиков, готовых (и способных) пройти сквозь время и пространство, посягнуть на невозможное вопреки очевидному, чтобы спасти тех, кто им дорог.
Я мог убить его тогда - трагический финал, последний штрих: ясные глаза в которых отражается небо... Не знаю, почему я этого не сделал. Может, оттого, что в тот момент он был уже более живым, чем набросок на листе бумаги или последовательность букв в тексте.
Не знаю.
Я просто подсунул ему Поля Шанье, пытаясь увести из реальности инспектора Шарля.
Не получилось.))
Потом...
Он шел на набережную в течении долгого времени, шел чтобы стать немым и невидимым свидетелем финала. Шел, чтобы увидеть это, пропустить сквозь себя, пережить, умереть в отчаянии и возродиться в решимости жить. Что бы продолжить собой чужую жизнь.
Но на тот момент он был для меня уже слишком живым. Его сердце билось в такт с моим.
И его отчаянное "Нет!" было слишком невыносимым.
А создатели фильма - слишком небрежными.
Я сопротивлялся долго - целый миг, растянутый на вечность. Я сознавал всю невозможность исполнения его просьбы.
А он требовал этого невозможного и плевать хотел на все последствия, на все невозможности и вероятности.

Если господь всемогущ, может ли он создать камень, который сам поднять не сможет? О, Жан не задавался подобными вопросами. Он просто знал, что создатель может все.

Может. Только надорвется.

Я вплетал в чужую реальность новые нити. Аккуратно разрывал, добавлял и сращивал. Лишнее движение - и все порвется. Неосторожное дуновение ветра, дыхания даже - и случится трагедия. А то и катастрофа.
Этакая хирургическая операция, с той лишь оговоркой, что хирург имплантирует пациенту части себя.
Вмешательство в такую операцию влечет смерть пациента.

А малейшая ошибка или небрежность - здоровенную плюху от мироздания неудачливому "доктору")))

Я не смог сделать все, что хотел - Жан так и не встретил девушку тогда - я чувствовал, что не успеваю. Казалось бы, не ограниченный ничем - ни временем, ни пространством - не успеваю...
Это было больно. Почти ощутимо физически больно.

В тот момент это было для меня реально, как ничто другое.

Шизофрения, как и было сказано (с) )))

У них там не все гладко, да... Жан чувствует себя виноватым, инспектор... Кто знает что чувствует инспектор?) Они почти не общаются и обоих это угнетает.

Но я ничего не могу поделать. Теперь эта реальность закрыта для меня, я могу только изредка подглядывать за ними - глазами дождя, весны, черт еще знает, чего. Но мое вмешательство, возвращаясь к медицинским терминам, вызовет абсцесс. А значит, кто-то непременно погибнет.

Сами теперь, все сами. Не слова - люди (с)
Жизнь продолжается и кто я такой, чтобы диктовать ее развитие? Всего лишь чья-то выдумка, возомнившая себя демиургом...
***

Немного о месье Дюпоне

Сначала мне где-то попалось имя - Дюпон. Потом я увидел финальную сцену: туман, уходящего в него человека, услышал это его: "Зовите меня..."
Идея инспектора-призрака, который время от времени появляется на набережной, показалась мне интересной. Я двигался от конца к началу, пытаясь понять, что и как там происходило. Это было тяжело - чистая работа с текстом. Обычно я вижу ситуацию и описываю ее, а тут приходилось заставлять себя думать, как оно могло-бы быть. Очень плохо помню этот момент - я просто сидел за компом и, что называется, вымучивал строчку за строчкой.
***
Я проснулся, но сон ушел не до конца, и в этом состоянии я вдруг увидел фигуру человека на баррикаде, клочья тумана и автомат. Это меня разбудило окончательно. Месье Дюпон на второй мировой? А почему бы и нет. Что призракам время... Но я опять не видел, где, когда и как. И был поиск оружия, техники, информация по Сопротивлению... Для меня это получилась история не столько про, непосредственно, Дюпона, сколько история о том, как в критические моменты поднимаются все, кто может. О патриотизме призраков, если хотите))) Совсем не случайно там упоминается про другую баррикаду, которая "черт ее знает, на какой улице..." ))) Этакая пафосная фантасмагория.)))

А потом я подумал, что проходят десятилетия, а месье Дюпон торчит на своей набережной в этом чертовом тумане, заточенный мною в вечность призрачного бытия и никуда ему не деться. И я отпустил его. Он ушел в туман последний раз и я не знаю, где он появится. И появится где-либо вообще. Я не знаю, что он выбрал.
***

первое появление Жана

Да, сначала у меня в голове совместились случайный разговор и образ Шарля Ванеля, его инспектора. А его инспектор был в тот момент не одинок, да, и я попытался представить каким может его увидеть Мари... Но лезть в личные дела инспектора я не счел возможным.
Однако мне нужен был посторонний взгляд. Так появился Жан.
Вернее нет, тогда еще не Жан, а просто озлобленный уличный мальчишка, жаждущий отомстить за некую несправедливость. И все, что ему надо было сделать, это влезть в окно с решимостью убить, и вылезти обратно в растерянности. Все!
Но нет. Этот мальчишка отчего-то не возжелал быть просто марионеткой. Он хотел историю, судьбу, имя. Он хотел быть.
И я реально подумывал о трагическом для него финале - в конце концов, что за наглость! Практически, диктовать мне свои условия...
А уж когда он заговорил о своем возможном поступления в полицию, я просто сдался... Пусть делает что хочет, решил я, но пусть оставит меня в покое. Единственное, что я сделал - это отправил его в реальность Поля Шанье. С глаз долой.
А вот чего я не сделал - уже не помню, от усталости после борьбы с Жаном, или просто счел это не существенным моментом - я не доработал и не вставил в текст один кусочек.
Размышления Поля незадолго до прихода Жана, из которых недвусмысленно следовало, что идет 1832 год, но июльские события уже миновали.
То есть, по хронологии, инспектор уже погиб.
Я не знаю, почему, но я очень не хотел, что бы они встретились снова. Тем более, что инспектор таки смотрел вслед Жану тогда, когда тот покидал место несовершенного преступления.