Гости давно заметили: в начале вечера он держался замкнуто, как стальной сейф, а ближе к ночи, когда в салоне оставалось полдюжины друзей, расслаблялся, и тогда был способен произнести все, что угодно.
Это обстоятельство стало известно Бонапарту. В благодушном настроении император называл Талейрана старым сплетником.