[Romyel]

Я вот тут, помнится, обещался высказаться на тему, почему мне кажется, что финал "Отверженныж" был практически в последний момент "переигран".
Ну что ж...
Вот Жан Вальжан идет на баррикаду. Как в Аррас, практически. Не хочет туда идти - а не идти не может. И толком не знает, что он там будет делать.
Ведь на баррикаде он даже не разговаривает с Мариусом.
Он понимает - треугольник "Вальжан - Козетта - Мариус" должен перестать существовать. Но как?
Уйти самому? Немыслимо!
Дождаться пока Мариуса убьют?
Но зачем тогда приходить на баррикаду?
Что бы убедиться в смерти "соперника" лично?
Или - в надежде на некий "божий суд"?
Вальжан и сам не знает.
И тут - о, радость! Косогор!
То есть Жавер.
Я смею утверждать, что в поступке Вальжана не было "чистого" милосердия. Это милосердие просто стало составляющей его плана.
План примерно таков - Вальжан честно пытается спасти Мариуса и, если ему это удается, он оставляет молодого человека с любящей его девушкой.
А ему самому уже не надо будет думать, что делать, потому что за ним придет старый добрый Жавер и исключит его из этого треугольника.
Не зря же он называет инспектору свой адрес.
Отличный план.
И вот мне кажется, что согласно этому плану и предполагалось развитие романа в неком, гипотетическом, начале.
Повторюсь - если бы Жавер пошел топиться после ареста Вальжана, смерть его выглядела бы логичнее.
Да и смерть самого Вальжана не была бы столь безобразно бесчеловечной. (появление "детей" практически в момент агонии, это на мой взгляд, не милосердие, а издевательство).

Но... Представьте себе реакцию на этот арест Козетты... Мариуса... Старика Жильнормана...
На сколько страниц (глав, книг) мог удлинится роман при таком раскладе?
Не хочу ни в чем обвинять Гюго (без меня справятся)) но мне приходит в голову только одна мысль. И мысль эта, выражаясь современным языком "задолбало".

Поэтому быстренько дописываем несколько строк в одну из предыдущих глав, выводим Жавера на левый берег Сены и...
Остальное мы уже знаем.(с)

Ну. насчет дописываем, я конечно, погорячился, но...
В любом случае, объясните мне, зачем Жавер поволок с собой на баррикаду предписание префекта? А?
Боялся забыть? Не смешно. У инспектора была прекрасная память! Сам Гюго об этом поминает неоднократно.
А для революционеров вполне достаточно было одного "удостоверения".
Так зачем же эта, с какого боку не посмотрю, лишняя деталь?
Но это уже так... "Левые" размышлизмы.)

@темы: кто-нибудь знает, как это лечится?, Словоблудие и бредомыслие

Comments

[_Maverick_]

Romyel

Повторюсь - если бы Жавер пошел топиться после ареста Вальжана, смерть его выглядела бы логичнее.

ППКС. Правда, второго ареста Вальжана лично я бы не пережила

Да и смерть самого Вальжана не была бы столь безобразно бесчеловечной. (появление "детей" практически в момент агонии, это на мой взгляд, не милосердие, а издевательство).

абсолютно согласна. Детишки, благо, друг друга стоят. Я очень хорошо относилась к Козетте до появления Мариуса, который сперва наломает дров, а потом подумает. И полнейшее отсутствие самокритичности в мальчике "радует".

План примерно таков - Вальжан честно пытается спасти Мариуса и, если ему это удается, он оставляет молодого человека с любящей его девушкой. А ему самому уже не надо будет думать, что делать, потому что за ним придет старый добрый Жавер и исключит его из этого треугольника. Не зря же он называет инспектору свой адрес. Отличный план.

мда... Мазохизм со стороны Вальжана в полный рост. Но мысль интересна, спасибо Вам за нее надо перечитать эту сцену и подумать.

[Romyel]

И полнейшее отсутствие самокритичности в мальчике "радует"

Воистину так. Он же, по сути, поступил с Вальжаном так же, как, в свое время, дедушка Жильнорман поступил с его, Мариуса, отцом.

Мазохизм со стороны Вальжана в полный рост.

Ну, на мой взгляд он всю жизнь этим мазохизмом страдает. В этом есть нечто от святости - отказ от собственной жизни ради чужого блага. Но если монсеньор Бьенвеню поступал так, как поступал, потому что считал это естественным, то Вальжан поступает так потому, что считает это правильным.
И тем, не знаю, обиднее, что-ли, было наблюдать его медленное умирание от одиночества.

[Addeson]

Согласна с тем, что Гюго просто решил от него избавиться, а заодно и напихать в роман побольше символизма. Того же символизма "праведный Вальжан не думал о самоубийстве, а неправедный Жавер думал". Не знаю, самоубийство - это очень плохо, но , увы, иногда его можно если не оправдать, то понять.
Вот насчет отпускания инспектора с баррикады - здесь у меня тоже как-то не вяжется в иную сторону, кроме как "довериться провидению". Скажем так: поддаться неизбежному (судьбе, року), тому, с чем нельзя справиться другими средствами. Подставить другую щеку, если хотите. Я могу ошибаться, но мне кажется, что Жан в этом случае больше думал о себе и своих делах, чем об инспекторе и спасении его души. Я просто при этом не принимала в расчет историю Козетты-Мариуса, рассматривала на них двоих, а так получается еще и логично.
Предписание - не утверждаю, что понимаю, но у меня в одном моем, кхм, романе был похожий эпизод, там это объяснялось примерно тем же, как в случае с инспектором и арестом шайки, где он сказал про осечку. Мол, правда на моей стороне, ничего со мной не случится.

[Romyel]

но мне кажется, что Жан в этом случае больше думал о себе и своих делах,

вот мне тоже именно так и кажется...

[Яртур]

Я могу ошибаться, но мне кажется, что Жан в этом случае больше думал о себе и своих делах, чем об инспекторе и спасении его души.

Вот о спасении души не думал однозначно - он же не епископ Мириэль. Но умирать он его не бросил бы в любом случае.

[Romyel]

Не в любом... Боюсь, если бы спасение Жавера мешало спасению Мариуса - бросил бы.

[Kanzeon Bosatsu]

А мне кажется, что самоубийство после ареста Вальжана было бы нелогичным. Предсмертные терзания Жавера - одна их моих любимых сцен книги, я их перечитывала много раз, и особенно меня трогали строчки про то, что Вальжан начинал казаться Жаверу не презренным каторжником, а святым, он понял, что есть что-то выше "законов земных". Жавер бы не смог арестовать святого и пойти топиться со спокойной душой, имхо.

[Яртур]

Боюсь, если бы спасение Жавера мешало спасению Мариуса - бросил бы.

Romyel, убеждена, что - нет. Во-первых, потому, что Мариус свободен и сам может спастись, если захочет, а Жавер не может. Во-вторых, потому, что их встреча - несомненный знак Божьей воли.

[Romyel]

Kanzeon Bosatsu, Ну, тут у каждого свой взгляд. Для меня логичнее арестовав святого пойти и утопиться, нежели наоборот.

[Romyel]

Яртур, Мариус - счастье Козетты. Это главное. Он на первом плане в мыслях Вальжана. А шпик, пусть и знакомый, которого собираются расстрелять - ну так что ж... Революционеры в своем праве.

[Яртур]

Romyel, спасают того, кто не в силах помочь себе сам - вот что важно. А насчет Мариуса - ну, убьют его на баррикаде, стало быть, "на то нет Божьего согласья"(с). Значит, Господь не предназначил его Козетте.

[Romyel]

Яртур, Так он не Мариусу помогает, а Козетте! Он ее в итоге спасает от горечи потери любимого человека. И Мариус не цель, а, в конечном итоге, средство.

Все что я говорю - исключительно мое мнение. Просто я забываю прибавлять ИМХО к каждой фразе.

[Яртур]

Так он не Мариусу помогает, а Козетте!

Romyel, ну я же говорю - "на то нет Божьего согласья"(с). Если бы Мариус погиб на баррикаде - это означало бы, что Бог высказался не в его пользу. А горечь потери пережить легче, чем связать себя с недостойным человеком.

[Romyel]

Яртур, Если бы. Но пока он жив, при выборе Жавер - Мариус спасали бы Мариуса.

[Яртур]

Romyel, обоих, я полагаю. Даже с риском, что погибнут оба (точнее, трое, считая самого Вальжана).