Быть добрым очень легко, быть справедливым - вот что трудно. javert+valjean fatal error (с)
В этот раз я зацепился за фразу инспектора "честность не страшится властей".
Она порядком может сказать о мировозрении Жавера. Он уверен, что любой преступник, любая "темная личность" властей боится. И поэтому стремится ли бежать, либо сопротивляться. И, как непреложный факт, оные власти ненавидит.
Наличие страха и ненависти помогают инстинкту определить преступника. А дальнейшее поведение инстинкту подсказывает действие оного: бежит - преследуй, сопротивляется, нападает - хватай за горло.
Вальжан Жавера никогда не ненавидел. Этот пункт в своих рассуждениях я могу сразу опустить.
Но всегда боялся. Сначала боялся, как человека, способного его разоблачить, (что в конце концов и произошло), потом боялся как одного из представителей закона, которые могут разлучить его с Козеттой.
Да, это был не тот страх, который заставляет терять разум и впадать в панику, но некая опаска, настороженность, всегда присутствовала.
Так порой смотришь на незнакомую собаку с мыслью "а вдруг укусит?".
Собаки очень хорошо чувствуют страх.
На меня периодически бросались псы, считавшие, что я забрел на их территорию. Я собак не боюсь, и в подобных столкновениях всегда поступаю одинаково - останавливаюсь и наблюдаю, как нападавший рано или поздно ретируется, так и не поняв, что со мной делать.
Я не проявляю агрессии, я не боюсь, я не бегу. Инстинкту не зачто зацепиться.
На баррикаде Вальжан принимает решение пожертвовать собой и страх оставляет его.
Он останавливает бегство, называя инспектору свой адрес.
И естественно ни о каком сопротивлении или агрессии речи не идет.
И инстинкт Жавера не срабатывает. Шаблон, по которому он привык действовать, ломается. А как поступать по другому он не знает. Мир рушится.
Около полувека он возводил свою крепость из этих самых шаблонов, стереотипов... И вот - ничего нет...
Собака может уползти в свою конуру, пережить поражение инстинкта и забыть об этом.
Но Жавер - человек. Он не сможет забыть.
Обрушение всего мира в 52 года - это тяжело. Смертельно тяжело.
И в данном контексте, пожалуй, Жаверу оставалось поступить только так, как он и поступил.
Men like me can never change...
И все равно - не сходится...
Она порядком может сказать о мировозрении Жавера. Он уверен, что любой преступник, любая "темная личность" властей боится. И поэтому стремится ли бежать, либо сопротивляться. И, как непреложный факт, оные власти ненавидит.
Наличие страха и ненависти помогают инстинкту определить преступника. А дальнейшее поведение инстинкту подсказывает действие оного: бежит - преследуй, сопротивляется, нападает - хватай за горло.
Вальжан Жавера никогда не ненавидел. Этот пункт в своих рассуждениях я могу сразу опустить.
Но всегда боялся. Сначала боялся, как человека, способного его разоблачить, (что в конце концов и произошло), потом боялся как одного из представителей закона, которые могут разлучить его с Козеттой.
Да, это был не тот страх, который заставляет терять разум и впадать в панику, но некая опаска, настороженность, всегда присутствовала.
Так порой смотришь на незнакомую собаку с мыслью "а вдруг укусит?".
Собаки очень хорошо чувствуют страх.
На меня периодически бросались псы, считавшие, что я забрел на их территорию. Я собак не боюсь, и в подобных столкновениях всегда поступаю одинаково - останавливаюсь и наблюдаю, как нападавший рано или поздно ретируется, так и не поняв, что со мной делать.
Я не проявляю агрессии, я не боюсь, я не бегу. Инстинкту не зачто зацепиться.
На баррикаде Вальжан принимает решение пожертвовать собой и страх оставляет его.
Он останавливает бегство, называя инспектору свой адрес.
И естественно ни о каком сопротивлении или агрессии речи не идет.
И инстинкт Жавера не срабатывает. Шаблон, по которому он привык действовать, ломается. А как поступать по другому он не знает. Мир рушится.
Около полувека он возводил свою крепость из этих самых шаблонов, стереотипов... И вот - ничего нет...
Собака может уползти в свою конуру, пережить поражение инстинкта и забыть об этом.
Но Жавер - человек. Он не сможет забыть.
Обрушение всего мира в 52 года - это тяжело. Смертельно тяжело.
И в данном контексте, пожалуй, Жаверу оставалось поступить только так, как он и поступил.
Men like me can never change...
И все равно - не сходится...